Нуменал Анцельсы - Страница 94

Пытаясь скрасить вынужденное бездействие, а до возвращения на «Ясон» управление программой оставалось в ведении артинатора, Шлейсер стал обследовать сопредельные со слайдером поля. Резкие перепады термодинамических параметров на границе «защита — внешняя среда» даже в условиях вакуума нередко приводили к развитию разрушительных, подобных кавитационным каверн. Картина, воспроизведенная анализатором, ему не понравилась.

— Снарт, посмотри на каких частотах у тебя больше всего «светит», — сказал он и уставился на взброс контрастной аномалии там, где по его разумению ее не должно было быть.

Ответ пришел не сразу. Но когда эфир ожил, флаг-кампиор понял: за бортом действительно творится что-то необыкновенное.

— Шлейсер, — услышал он прерывающийся голос универсала. — Я снова вижу это. И будто слышу перепев прелюдии, так полюбившейся мне в исполнении кленоволистного барстера.

— И как же эта музыка звучит? — полюбопытствовал еще ни о чем не подозревающий Астьер.

— Весьма оптимистично.

— В каком диапазоне?

— Верхушка гамма-слива.

— Ого! — прикинув, изумился Астьер. — Это круто!

— А ты думал! Это тебе не чувственная дрожь трансфинитума с длиной волны десятки парсек.

— Аннигиляционные испарения? — озвучил Шлейсер первую пришедшую в голову мысль.

— Не думаю, — отозвался Снарт после некоторой паузы. — В той прорехе, откуда сыплет «нагар» и аннигилировать-то нечему. Боюсь оказаться пророком, но такой расклад больше подходит инферналу.

У Шлейсера упало сердце. По выражению округлившихся глаз Сеты он догадался — ее не меньше поразило сообщение Снарта. Да, регистраторы не ошиблись. И замеры Снарта подтвердили это. На сленге космиадоров слово «инфернал» означало порождение неких вихревых структур (не из обычной, а из невидимой материи), обладающих некоторыми свойствами черных дыр при незначительной массе. Иначе, инферналы — это антиэнергокласты или другими словами энергокласты необычайной силы с отрицательными показателями внутреннего трения, хотя, предположительно, и те, и другие состояли из одних и тех же частиц и атомов. О них знали еще меньше, но считалось, что именно инферналы являются носителями субстанции, в которой с максимальной эффективностью происходит преобразование материи в энергию.

Вакуум густел. И вместе с тем росла насыщенность, казалось бы, пустого пространства продуктами всякого рода делений… осколками… остатками… осколками остатков… Выстилалась ткань, ни цвета, ни запаха которой еще не ведал ни один из живущих.

Как только Шлейсер и Сета, минуя стационар, отшлюзовались на «Ясоне», прибывший раньше Снарт позвал их в командный отсек, где уже находились Аина и Грита.

— Докладывайте, — Шлейсер был крайне озабочен и, против обыкновения, занял не основное — напротив панорамы — а резервное кресло флаг-кампиора. Тем самым он как бы давал понять, что, оставляя за собой право принимать решения, предоставляет возможность каждому заявлять свой голос, и при необходимости действовать не только в меру своих обязанностей.

Снарт восседал за главным пультом и пялился на таблоид информационного систематизатора.

— Плотность фона возрасла еще вдвое, — известил он после того, как зафиксировал координаты области максимального разгона. — Скорость ветра растет.

Шлейсер еще больше насупился:

— Что с Астьером?

— Он далеко. И ему еще тянуться не меньше часа.

— Прогноз?

— Похоже, на обед будет жаркое из фаршированных нуклонов.

— Откуда идет поток?

— Направление не изменилось, — ответила за универсала Аина. — Прет откуда-то из глубины GLS-18223.

— Это где? — не сразу сориентировался Шлейсер.

— В субадвентуме соседней к Церастору микроволюты, — напомнил Снарт. — Этот кластер давно мне не нравится. Там все время что-то происходит.

— Обстановка за бортом?

— Защита фонит непонятным образом.

— Действия? — Шлейсер повел по сторонам невидящим взглядом, уже в полной мере отдавая себе отчет в том, что в сложившейся ситуации оказался впервые.

— Могу сказать одно, — не сразу отозвался Снарт. — Пока «Ясон» здесь, мы вне досягаемости этого, не побоюсь сказать, вселенского ускорителя. А дальше… — в его голосе затеплилась неявно выраженная надежда. — Не упустить бы шанс… — прошептал он далее, но так, чтобы никто не расслышал. — Успеть бы понять принцип этого, будь он неладен, мегатрона.

Между тем, интенсивность излучения продолжала нарастать. Снаружи стали отмечаться следы соударения частиц. Цветные искорки-сполохи лучше любых верификаторов* (*Верификация — проверка истинности теоретических положений опытным путем) свидетельствовали о степени концентрации конденсирующейся за бортом энергии…

Наконец, последовала долгожданная весть. Артинатор известил о прибытии Астьера, после чего объявил о готовности «Ясона» отшвартоваться от стационара. Последнее сообщение повергло экипаж в ступор. «Это провал, — подумал Шлейсер, провожая помертвевшим взглядом уплывающий в черную, искрящуюся электрическими разрядами даль массив эллипсоидной конструкции, в чреве которой остались не только вспомогательные транспортные средства, но и большая часть оборудования, а также собранные в последней вылазке образцы. — Конец… И я не в силах что-то изменить…»

В отсек ввалился Астьер — полуживой, со следами радиационного загара на руках и лице, но, тем не менее, исполненный решимости присоединиться к команде. Он рассказал, что последние полчаса провел, как на раскаленной сковородке, да еще и кувыркающейся из-за отказа гиродина во всех трех плоскостях. Артинатор задал его скафу режим предельного форсажа, а это из-за дефицита мощности свело на нет функцию защиты.