Нуменал Анцельсы - Страница 56

Да и был ли такой момент? Скорей всего тому предшествовал достаточно долгий и надо отметить далеко не безоблачный период взаимной адаптации, предшествующий осознанию казалось бы простой житейской истины: по-настоящему счастливы бывают лишь те, кому удалось найти или же воспитать равного себе партнера. Складывалось по-разному. Находки и ошибки. Улыбки и гримасы Купидонов. Взаимный переуклад мышления.

Он так и не смог подчинить ее себе. А стремился ли? Зачем?.. Оба были достаточно умны, чтобы понимать: победа одного над Личностью другого, прежде всего подразумевала поражение самого себя, тем самым лишая обоих состояния уравновешенности и гармонии. Не смог он и классифицировать ее как женщину. Она не была ни валькирией, ни медеей, ни мессалиной, ни еще каким известным прототипом прекрасного пола, хотя, наверное, от каждого из них в ней что-то было. Их двенадцатилетний сын, в котором Шлейсер души не чаял, как и все дети аллонавтов находился на попечении ГУРСа. Они редко виделись. Именно поэтому при встречах ему первым делом в глаза бросались перемены как во внешнем виде, так и в характере мальчика, в чем не столько он, сколько Сета отмечала все большее сходство с отцом. Каково ему сейчас? Об этом Шлейсер старался не думать. Что толку. Только себя травить. Конечно же, Сета, все что знала, ему рассказала. И если бы сейчас представился шанс, он бы добавил: «Жизнь прекрасна, но только в том случае, если в ней заложена возможность самому исправлять свои ошибки». И тут же осаживал себя: «А что, собственно, она знает? Не уплыла ли бы она в Антициру , окажись тогда со мной?..»

Сета!.. Как ни пытался он себя переустроить, как ни старался минимизировать последствия негативной сенсорики, но с разлукой исчезло наполнение жизни. И несмотря ни на что, он все никак не мог вернуться в состояние равновесия, найти себе такое занятие, которое могло бы в полной мере увлечь и нейтрализовать отравляющие рассудок флюиды. Сколько будет продолжаться этот делициоз, он не знал. Конечно, стимуляторы в какой-то мере помогали.

Но он старался не увлекаться антидепрессантами, понимая, что впоследствии суррогатная флегма может вылиться в серьезное расстройство. Оставалось только ждать результатов автоиммунизации сознания, когда душа, вся интросфера будут готовы подчиниться обстоятельствам, обязывающим довольствоваться малым, да надеяться на то, что это состояние не проявится в патологической форме хромосомной дисфункции, встречающейся при инфортационных переходах и как правило неизлечимой.

А пока, в минуты отвлечения от дел, он испытывал отчаянное одиночество, заглушить которое не могли никакие виртуальные радости. Сета!.. Бездонные глаза. Зовущий голос. Трепетные губы. И тело. Один только вид которого уже наполнял его жизненной силой… А что он теперь может? Что вправе изменить? Нулификация приговора исключена. Побег тоже. Да и куда бежать?.. В конечный пункт последнего вояжа? Туда, где мировым порядком правит надпорядок вечности? В ужаснейшее из ужасных мест, откуда он, как шарик для пинг-понга отфиндафулился сюда?.. Что будет дальше — неизвестно. Тибу с компанией проще. Они не из космопоиска. У них другая природа. Иная психика. Для них даже полная свобода — что для него заключение.

Тут, чтобы не свихнуться, надо в корне изменить себя. Во всем и полностью. От начала до конца… Работа! Надо так загрузить себя работой, чтоб просвета не было. Пусть даже никому не нужной и никем не заказанной: изучить окрестный космос; разобраться в элементах некрологии; опоисковать что только можно. Так. Что еще?.. Систематизация фауны и флоры? Нет, это не интересно. Понептунить с Филом? Облазить арктические ледники? Это можно. И думать… думать… «S-фактор»! Это что же за паскудство такое?! В чем суть губительной предтечи?..

Вообще-то, с его опытом и кругозором можно попытаться если и не решить эту дьявольскую головоломку, то по крайней мере наметить подход к ее решению. Даже в ОБЦЕСИСе далеко не каждый мог в исчерпывающей мере постичь и объяснить происходящее в неоднозначном полифейсном космосе. Но он был одним из таких… Полнейшая загрузка. Ни минуты расслабления. Да, надо с головой уйти в работу. Раствориться в ней без остатка. Пусть так. Лет на десять хватит. А там, глядишь, и финиш. И прекратить, наконец, думать о тех, кто остался за межой доступности. Им не поможешь, а себя угробишь. Иссечешь нервы. Отравишь кровь. Что тогда?.. Кому ты будешь нужен, когда все это кончится? И что будешь из себя представлять… ты — многомерная свертка макрокосма в потоке времени, начертанный неведомыми силами иероглиф природы?..

Уже засыпая, Шлейсер еще раз сравнил себя с тем, в кого бы мог обратиться… Что было бы, если бы… Ему грезились таинственные джунгли с притаившимися за деревьями монстрами; отвесные скалы, ощетинившиеся пучками гигантских кристаллов; косматые пряди протуберанцев… «Пульсирующие туманности и протоплазма амебы. Что их различает?» — последнее, о чем подумал он, перед тем как провалиться в беспокойный сон…

3

Кладбище поселенцев… Здесь покоились те, кто в силу разных причин обрел на Каскадене вторую родину и перед смертью пожелал быть похороненным в этих, нельзя сказать что обетованных местах. Подобное не поощрялось, но отказ в исполнении последней воли усопшего по-прежнему считался тяжким прегрешением, и тогда на Землю для исследований инфортировались только вирт-копии умерших.

День выдался пасмурный. Сыпал мелкий дождь, но холода не ощущалось. Положение станции неподалеку от границы северных субтропиков позволяло колониантам практически круглый год использовать КЗУ в летнем режиме, за исключением разве что случаев трансгрессии из приполярной области особо мощных циклонов.