Нуменал Анцельсы - Страница 179

179

И тут на ум пришла мысль о том самом интерсионном поле, о котором упоминал в компендиуме Маккрей и проявления которого он связывал с «s-фактором». Да, ничего не остается, кроме как признать существование интерситации, а также волн, являющихся носителем интерсионного сигнала.

Шлейсер мысленно похвалил себя и только тогда стал осознавать значимость своих заключений. Без нейтриноскопа он никогда бы до такого не додумался. Там, где в ходу было более двух сотен гипотез, его мозг тонул в океане информации, большей частью бесполезной, поэтому в лучшем случае оставлял ее в подсознании, не выводя на «монитор» мышления или же вовсе выбрасывал за ненадобностью. И пожалуй только благодаря врожденному чувству синестезии , случилось то, что вызвало прорыв: произошло объединение информации от разных источников в более или менее целостную систему. И вот, прозрение!.. Осталось только подтвердить догадку фактами. Надо же! Открытие цивилизационного масштаба. Таких вообще — раз-два, и обчелся. Выходит, иногда и правда худа без добра не бывает. Кто бы мог подумать, что ссылка в эту чертову дыру, обернется фантастической удачей?! Такое выпадает один раз. И то не каждому. Кого благодарить? Себя за стойкость и упорство? Судьбу? Хозяина вселенной — Меганоида, который может до сих пор за ним следит?..

Как бы там ни было, но в нем тут же проснулся оппонент. «Открытие не стоит и горсти космической пыли, — безапелляционно заявил внутренний голос. — Если бы так было, то и остальные планеты Даира, включая кометы и астероиды, были бы сплошь усеяны некритами. А это не так». «Да, — согласился он с самим собой. — Кроме как на Каскадене, некритов действительно нигде больше нет. Это установлено еще пионерами. Почему? Все просто. Даже примитивнейшие органокомплексы способны к самоорганизации только в интервале умеренных температур. Здесь же, кроме Каскадены, ничего подобного нет. Условия в системе — как и вообще присуще космосу: либо абсолютный холод, либо испепеляющий жар». Внутренний голос не нашел контраргументов и заткнулся. А душа уже требовала праздника. Такое открытие!.. И тут оглушающая истина обрушилась на плечи. Эксперимент!.. Теперь ни у кого не вызовет сомнений то, что эксперимент надо прекращать. А это значит… У него закружилась голова. Свобода!.. Долгожданная свобода!.. Сета… сын… друзья… работа… Все вернется на свои места. Воскреснут чувства, те, что раньше наполняли смыслом жизнь. Рассеются истачивающие мозг сомнения. Возродится вера в оправданность ставшего уже нормой полудикого существования. Он чувствовал, еще немного и его разорвет от избытка чувств. Нет! Радостью надо поделиться, пусть даже с теми, кто возжелал его погибели. Теперь-то они точно образумятся. И еще будут жалеть, что так жестоко к нему отнеслись.

Он выглянул за дверь и только тут сообразил: время перевалило за полночь. На станции царила тишина. «Спят, — подумал он. — Ну, ничего. Так, даже лучше. Тем радостней будет пробуждение, тем ярче запомнится грядущий день».

Мысли, получив неожиданный разгон, отгоняли сон. В голове помимо воли выстраивались радужные, один смелей другого планы. Еще ничего не было ясно, а душа уже истекала истомой в предчувствии желанных встреч, замирала в предвкушении объятий Сеты. Все то, что раньше хранилось в тайниках сознания, вдруг выдралось наружу. Эмоции захлестывали. Казалось, еще немного, и рассудок пойдет вразнос…

Усилием воли он подавил чувства. Подумалось: «Дорассуждался! Поставил себя на уши, и ликуешь как последний фалалей».

Забыться удалось лишь на рассвете. С последними проблесками мыслей на ум пришла идея сегодня же закатить грандиозную вечеринку, самому выговориться и вызвать на откровение остальных… Пришла и ушла, растворившись в ощущении незримой, исходящей откуда-то из ближнего окружения опасности. «Так жить нельзя, — мелькнуло под конец. — Да, я устал применяться. Но неужели на необъятном просторе этой планеты пятеро далеко не тупоголовых людей не сумеют найти между собой общий язык и не смогут ужиться?..»

9

Как и в последние дни, проснулся он, когда время отмерило полдень. За окном растекался лиловый туман. Солнца нет. Ветер. Дождь. Молниевые разряды. На границе периметра различаются лишь тени от колыхающейся сиреневой поросли, и то в размыве. В голове ничего примечательного. Только тупая, вызванная недосыпанием боль. В носу вязкая слизь. Во рту прогорклость от несварения концентратов.

Встал. Прошел по коридору. Вышел на площадку. Никого! Справа — игла трансформа . Слева — мачта для микролетов. На причале один аппарат. Второго нет…

Пока таращил глаза по сторонам, дождь перешел в ливень. Туман еще больше напитался влагой. Полуденный сумрак сгустился.

Не получив от окружения эмоционального заряда, он решил поискать Дзетла, чтобы выяснить кто куда отправился. Обшарил территорию. Никого! По дороге в лабораторию заглянул в столовую, потом на кухню. Но там тоже никого не нашел.

Устроившись за диспетчерским пультом, включил коммуникатор связи с ультиматором. Ответ последовал с запозданием в полторы минуты. Черт! Надо же! Такого еще не было.

Исинт полувнятным языком объяснил положение дел. Тиб и Фил убыли в неизвестном направлении. Рон и Арни остались, но где они сейчас находятся — неизвестно.

«Что происходит? — Шлейсер с трудом подавил накат волны раздражения. — Неужели в ГУРСе не понимают — в инфорт-системе сбой? Это даже не „хаф-лайн“. Это что-то другое, более серьезное. О чем там только думают?..»

Он глянул на таймер коллектора TR-связи, и поразился. Оказывается, обмен информацией с Землей прервался еще сутки назад. При этом он, оставаясь наедине с самим собой и неподконтрольным биению сердца «s-фактором», ничего не заметил. Вот так номер! И как теперь быть?..

179