Нуменал Анцельсы - Страница 13

Открытие волногена и придание ему статуса материальной сущности в какой-то мере примирило науку и религию, хотя в определения «волноген», «душа», «дух» каждая сторона вкладывала разный смысл. Сходились в одном: под душой теперь понимали сгусток электромагнитного поля, EM-солитон (иными словами, характеризующий каждого человека особый вид информагена), сформированный определенным способом. И так же, как живая материя, душа характеризуется свойственной ей частотой вибраций и набором ряда физико-химических характеристик, включая способность к записи и хранению информации. В отличие от присущего всему живому биополя и свойственного косным объектам информагена, душа есть только у человека или иного носителя Разума. И поскольку душа является составной частью биополя, она оказывает на организм воздействие: изменяет скорость и регулирует протекающие в теле физ-химические процессы. И все! Никаких особых видов полей. И не обязательно поле души должно быть сильным. Просто оно закодировано природой особым, пока не поддающимся расшифровке способом… Правда, что касается «духа», то церковь по-прежнему считала духовное ниспосланим божьим, соглашаясь при этом, что душевное (в отличие от духовного), обходит Бога и тянется к тому, что Бог не дает от рождения: знаниям, совершенствованию, мастерству.

Что касается туннельного эффекта, ставку на который делало не одно поколение теоретиков, то на первых порах надежд он не оправдывал. Да, при каких-то условиях, и прежде всего при субмикроскопических зазорах между реагентами и невозможности еще более тесного сближения, одна из компонент может перейти в волновую форму, просочиться через другую компоненту и вновь материализоваться либо в ней, либо за ее пределами. Так оно и было. Но только на уровне электрона и подобных ему лептонов. Протолкнуть в подпространство протон или нейтрон уже оказалось намного сложнее. А телепортировать даже самую простейшую ДНК оказалось сродни попытке протащить слона сквозь игольное ушко. Флуктуации вакуума конечно же были. Они возникали беспрестанно. Но только на очень короткое время. Поэтому поддерживать TR-каналы в устойчивом состоянии не представлялось возможным. Немало проблем поначалу доставляли и телепортируемые «препараты». После возвращения, большей частью они были покрыты протопространственным «последом». А это жуткая смесь. И как избавиться от этого, никто не знал.

До открытия инфортационного эффекта космоцив, не считая гелиопаузы, уже обладал мегаторией в несколько парсек — главным образом за счет флота, набирающего скорость до полутора процента от световой. И это, невзирая на многочисленные препятствия в виде «дыр» с отрицательной плотностью энергии, интрактовых зон, ксенопортационных швов, квантонных протечек, метатропных свищей и других видов космического экзоценоза. Ближние системы конечно же были исследованы в первую очередь. Но в их составе не оказалось планет, пригодных для соразмерной с издержками колонизации. Большие надежды возлагались на дальний космос. Но экспансия террастиан, достигнув максимума в начальный период «звездной эпопеи», вскоре затормозилась и в итоге сошла на нет. Дальнейший разгон материальных носителей стал невозможен из-за релятивистских помех и неоправданно высоких энергозатрат. Методы традиционной астронавтики исчерпали себя прежде, чем успели по-настоящему сформироваться. Тем не менее даже такие, более чем скромные достижения позволили «пощупать» охвостья высадов темной материи и, как любил при случае заметить Снарт, не менее гнусной темной энергии.

6

По прошествии времени трудно судить о том, по чьей вине была совершена «каскаденианская» ошибка, повлекшая смерть тысяч людей. Наверное, в ответе были все, потому как легкомыслие космиян оказалось просто поразительным. И причиной тому скорей всего послужил тот факт, что сами некриты опасности для них не представляли. «Забавные зверушки» — так окрестили энергофагов, не подозревая, что проявляемое с их стороны миролюбие обусловлено лишь несовместимостью биокомплексов, а значит и «несъедобностью» человеческих белково-энергетических структур. И только позже люди поняли, что всякий раз пересекая экватор, они сами же себе создавали смерти подобные проблемы: мало того, что попадали под воздействие неизвестного деструктогена — «s — фактора», так еще и оказывались в окружении опаснейших созданий-хищников с непредсказуемым поведением, ибо окажись среди них мутанты с близким земному геномом, судьба большинства переселенцев была бы решена тотчас же.

Скрупулезно изучая тектонические карты, геологи пытались выявить в структурных элементах литосферы скрытые закономерности, ставшие причиной дифференциации био — и некроценоза. Но материки и тектонические плиты, включая разделяющие их подвижные пояса — геосинклинали, орогены и рифтовые зоны — ничем не различались. В структурах мегарельефа отсутствовала даже характерная для Земли ассимметрия в расположении континентов и океанов в направлении север-юг и восток-запад. А установленная приуроченность наиболее крупных широтных сдвигов к экваториальной зоне, создающая впечатление, что северное полушарие как бы провернуто относительно южного, тоже ничего не объясняла, пожалуй лишь кроме того, что именно диагональное расположение материковых масс уравновесило планету и обеспечило ей в отсутствии луны стабильное вращение вокруг оси, а значит и малую нутацию. Случись по другому, из-за резких перепадов температур жизнь здесь вряд ли бы зародилась. Не удалось найти различий и в продуктах выделений в регматической сетке разломов, которая делила планету на относительно равные сегменты. Геологические разрезы (кора, мантия, ядро) и литосферные геотоки тоже в целом оказались идентичными. Отсутствовали и какие-либо особо ядовитые соединения в продуктах вулканической деятельности, в подземных источниках, морях и поверхностных водотоках. Ссылка же на то, что будто бы когда-то, сотни миллионов лет назад, на планете существовали некие активные зоны, определившие различия между «севером» и «югом» и впоследствии бесследно исчезнувшие (хотя бы в ходе погружения и переплавления горных массивов), не выдерживали критики. Если бы так было, то с исчезновением причины, пусть даже не сразу, давно бы сошло на нет и следствие. К тому же, палеонтологическая летопись Каскадены такое развитие событий не подтверждала. Что же касается различий в петро-геохимической и металлогенической специализации южной и северной полусфер, то этот факт легко и просто объяснялся естественными геологическими процессами, что характерно для всех без исключения планет. Геофизические поля тоже оказались сходными. Планета являла собой образец классического развития. Последнее подтверждалось и тем, что магнитные полюса Каскадены (данные замеров остаточного магнетизма), также как и ось ее вращения, не меняли своего положения в течение последних ста миллионов лет, а периоды тектонической активности были единовременны для обеих полусфер. Это свидетельствовало о равенстве условий и планетарном единстве тектогенеза, магматизма и метаморфизма. Что же касается самих полюсов, то они были совершенно идентичными с той лишь разницей, что один из них был северным, а другой южным. Не удалось обнаружить отличий и в составе снегов, ледовых чехлов, осадков, облаков. Если что действительно и отличалось, так это вода. Как ни удивительно, но на мертвой Эстерии из-за отсутствия активной органики вода в замкнутых водоемах была в полном смысле «живая». Исключительно чистая, необычайно вкусная и, как посчитали специалисты абсолютно безвредная, она выдерживалась в таком состоянии тысячи и миллионы лет. То же касалось и атмосферы. Условия «юга» стерилизовали воздух от всех видов микроорганизмов, переносимых из северных широт. Поэтому если на планете и была какая инфекция, она полностью нейтрализовывалась «s-фактором». Что же касается местных микроформ, то, как и прочие виды некритов, которые кстати никаких вредных соединений в себе не содержали, они для террастиан тоже были безвредны. Климатологи выступили с предложением окутать с помощью метеотронов южное небо сплошным облачным покровом. Но предложение не прошло. И не потому что не было уверенности в возможности ис